В высшем эшелоне власти, конечно же, как и теперь были интриги. Ну разве могут люди жить без этого? Кто-то кого-то не любил, кто-то фальсифицировал факты истории со своей, неведомой сегодня нам, целью.
Вот в этом журнале, для себя узнал, что в Смоленском сражении, оказывается, помимо Михаила Богдановича Баркла́я-де-То́лли был и такой генерал, как Толь Карл Фёдорович. (Вот что значит всю жисть быть негуманитарием :) )
Прочитал я такой документик:
И пришёл к выводу,что под М.И. Кутузова тоже "рыли"? Вот в ссылке по Барклаю де Толли в период Отечественной войны 1812г пишут так: "...Оценка роли Барклая-де-Толли в войне 1812 года во многом определялась взглядами и влиянием при дворе «русской партии», видевшей в Барклае «немца» и требовавшей его смещения с поста главнокомандующего. Поместное дворянство было не в восторге от его тактики «выжженной земли», которую он вынужден был использовать в оборонительной войне с более сильной армией Наполеона...Под Смоленском в начале августа соединился со 2-й Западной армией П. И. Багратиона, который подчинился ему скорее добровольно, но скоро стал открыто обвинять Барклая в неспособности руководить войсками".
А в ссылке про К.Ф. Толя пишут"...Участник сражений при Островне, Витебске, Смоленске, Соловьевой переправе. Незадолго до прибытия Кутузова Т., которым были недовольны и Барклай-де-Толли, и Багратион, был отослан из армии. Но Кутузов, хорошо знавший Т. еще по учебе в корпусе, вернул его и оставил при себе. Т. вновь возглавил квартирмейстерскую часть 1-й армии. После назначения главнокомандующим Кутузова Т. стал 17 авг. помощником генерал-квартирмейстера объединенных армий ген. М.С. Вистицкого, но фактически, как пользовавшийся доверием Кутузова офицер, стал исполнять обязанности генерал-квартирмейстера...".
Т.е. получается, Барклаю и Багратиону не нравился Кутузов, Багратиону не нравился Барклай, а Толю не нравилось принижение роли Кутузова. Смею предположить, когда генералы по-разному представляют стратегию, ну почему бы один-другой полк за амбиции так просто не положить? Лишний раз убеждаюсь - солдату всегда было плохо в нашей армии (не знаю, в другой не служил, поэтом у всегда, при первой возможности проходя мимо, дам, хотя бы пачку сигарет).
Не без "дыма и огня" иноземцы и понаписали всякого.
А вы как думаете?
Так я и Л.Н. Толстого доберусь :)
Из сочинения в сети:
Роман Л. Н. Толстого «Война и мир» отличается необычайным богатством идейного содержания. Толстой глубоко раскрывает широчайшие темы, среди которых самой главной, связывающей все прочие, является тема русского народа, его подвига в Отечественной войне 1812 года. При этом, рассматривая проблему народа и русского национального характера, Толстой доказывает, что именно народ является носителем высокого нравственного начала. Народ у Толстого выступает как творец истории: миллионные массы простых людей, а не герои, полководцы бессознательно творят историю, двигают общество вперед, создают все ценное в материальной и в духовной жизни, совершают все великое и героическое.
Толстой считает, что победа в войне — это итог бессознательной, «роевой» деятельности миллионов людей из народа. Он неоднократно указывает на это в своих рассуждениях о ходе войны, полемизируя с традиционным, официальным взглядом на историю. «Выигранное сражение не принесло обычных результатов, потому что мужики Карп и Влас, которые после выступления французов приехали в Москву с подводами грабить город и вообще не выказывали лично геройских чувств, и все бесчисленное количество таких мужиков не везли сена в Москву за хорошие деньги, которые им предлагали, а жгли его». «Та барыня, которая еще в июне месяце с своими арапами и шутихами поднималась из Москвы в саратовскую деревню... делала просто и истинно то великое дело, которое спасло Россию». Но эта бесконечная, бессознательная, «роевая» деятельность людей для Толстого проявляется не в едином движении однородной массы, а в движениях, поступках, чувствах, порывах тысяч отдельных людей: купца Ферапонтова и «человека во фризовой шинели» в Смоленске, солдат на батарее Раевского, лихого партизана Тихона Щербатого, солдата Апшеронского полка Платона Каратаева, старостихи Василисы, полководца Кутузова...
Впервые то великое патриотическое чувство, которое владело всеми настоящими русскими людьми в 1812 году, Толстой показывает, рисуя события в Смоленске. Купец Ферапонтов сам сжигает собственное добро, чтобы оно не досталось французам. «Человек во фризовой шинели» поджигает собственный дом, Жители Смоленска, несмотря на все заверения губернатора, один за другим покидают город. Все это — первые проявления того великого, истинного, народного патриотизма, который, по Толстому, спас Родину. На фоне общего национального патриотического движения омерзительны отдельные представители чиновно-аристократического общества, которые в дни всенародного бедствия действовали в эгоистических, корыстных целях. Враг уже был в Москве, а придворная петербургская жизнь шла по-старому: «Те же были выходы, балы, тот же французский театр... те же интересы службы и интриги». Патриотизм московских аристократов заключался в том, что они вместо французских блюд ели русские щи, а за французские слова назначали штраф. Гневно обличает Толстой московского генерал-губернатора и главнокомандующего Московским гарнизоном лжепатриота графа Растопчина, из-за своего высокомерия и трусости не сумевшего организовать пополнения для героически сражавшейся армии Кутузова. Московский генерал-губернатор боялся раздавать оружие жителям города. С возмущением рассказывает писатель о карьеристах — иностранных генералах типа Вольцогена. Они отдали Наполеону всю Европу и «приехали научить — славные учителя!». Среди штабистов Толстой выделяет самую большую группу людей, «желающих только одного и самого существенного: наибольших для себя выгод и удовольствий...» Они «ловили рубли, кресты, чины...» К числу таких людей — «трутневому населению армии» — относятся Несвицкий, Друбецкой, Берг, Жерков...
<...>
